История Марины СтрахарчукПосле того, как женщина заявила, что уголовное преследование она воспринимает как «месть» начальника местного отдела УФСБ за ее отказ выполнять «его поручения», она побывала не только в СИЗО, но и в «психушке» (в остром отделении – при этом будучи совершенно здоровой, по заключению врачей).
А когда стала писать жалобы главе ФСБ России Александру Бортникову, отделению почтовой связи запретили… отправлять ее корреспонденцию в любые инстанции. Потом прокуратура все это отменила, "причастные" извинились, но сам факт!
Как пишет МК заступаться за полицейских по нынешнем временам – не популярное в народе дело. Даже если человек погонах был на самым худшим сотрудником и никого не бил-не пытал. Россияне рассуждают примерно так: был частью системы, так что сам виноват, что она тебя переехала своим же катком. И все же есть такие истории, которые по меньшей мере стоят того, чтобы их послушать.
Марина пришла в редакцию «МК» в сопровождении друзей, которые опекают ее в Москве, как ребенка. После всего случившегося она, скажем так, опасается вообще всего. Несколько раз за время разговора плакала, так что мы отпаивали ее чаем и выводили на свежий воздух. На театральную постановку все это не было похоже, видно, жизнь ее действительно потрепала.
- Почему пошли работать в полицию? Мечтали бандитов ловить?
-Да нет. Когда еще студенткой была, искала работу, зашла в РОВД. Начальник милиции (тогда еще она так называлась) меня увидел, сказал: "Приходите попозже!" И так пять раз повторялось, пока он не сказал: «Какая вы настойчивая! Хороший милиционер из вас получится». И вот я двадцать лет в общей сложности отслужила. С момента упразднения миграционной службы занимаю должность руководителя отдела по вопросам миграции ОМВД России по Буденновскому району Ставропольского края. Ничем свою репутацию не запятнала, имею много наград.
- А проблемы начались в тот день, когда вам конверт, в котором оказались 30 тысяч рублей, передал адвокат?
- Проблемы начались у меня с 2019 года с конфликта с начальником отдела УФСБ по Буденновску. Был такой Сергей Чеботаев .
- Он к вам обращался на правах «куратора»?
- Вот два примера. Один раз мне позвонили и попросили не выносить решении о привлечении к административной ответственности за нарушение миграционного законодательства фирмы «Иданси». Я пошла к начальнику РОВД, говорю, вот так и так. Он сказал – действуй по нормативам законодательства. И я вынесла решение о штрафе в размере 1 миллиона 200 тысяч. Второй раз меня попросили зарегистрировать в Буденновске членов семьи нового председателя суда в их отсутствии (без личной явки в отдел по вопросам миграции, как это положено по закону). Я отказала.
- И все же конфликт с местным чекистом это одно, а взятка – совсем другое. За что предназначались деньги?
- История такая. Через несколько недель ко мне подошел знакомый адвокат. Я его хорошо знала, как-то даже деньги давала в долг, когда у него машина застряла на таможне. И вот он принес конверт с документами. Был рабочий день, я сказала, что посмотрю попозже. Внутри были 30 тысяч рублей, и я о них не знала. Эти деньги якобы предназначались за выдачу разрешения на временное проживание несовершеннолетней гражданке Армении. Но я не имела должностных полномочий на принятие такого решения. И начальник краевого управления по вопросам миграции дала в СК об этом официальный ответ. Но уголовное дело все равно было возбуждено по статье «взятка», лишь недавно (спустя год и два месяца) его переквалифицировали на "мошенничество". Меня заключили под стражу, несмотря на состояние здоровья.
- Про здоровье, уж простите, все вспоминают, когда заходит речь о мере пресечения.
- У меня на самом деле серьезная ситуация. Я в 2012 году попала в ДТП, получила травмы, не совместимые с жизнью. Но выжила каким-то чудом. Врачи говорили: «Вы не подниметесь с больничной койки». А я поднялась. После аварии еще инсульт перенесла. В общем я не плачусь вам, а говорю объективно - есть заболевания, с которыми вполне могли бы не сажать в СИЗО, а избрать более мягкую меру пресечения. Да и куда бы я сбежала?
Адвокат по назначению с самого начала настаивал, чтобы я во всем призналась. В суде мне сказали примерно так: «Ну признайтесь, и отпустим вас под домашний арест». Для меня это было шоком, если честно. А адвокат давил: «Мы все сейчас разойдёмся по домам, а вы останетесь. Зачем эти мучения?» Потом я, конечно же, от него отказалась и нашла защитника по соглашению.
- Как вас встретили в СИЗО?
- Я очень переживала, потому что знала - к действующим сотрудникам полиции плохо относятся. Попросила посадить меня отдельно. Но в итоге попала в обычную камеру. Там было все нормально, кроме одного - как я поняла сотрудникам изолятора запретили отдавать мне передачи и посылки, поступающие с воли. То есть все заключённые получали, а я нет. Тогда мы придумали хитрость – родные слали на имя моих сокамерниц, а те отдавали.
Самое страшное было, когда умирал отец. Меня в то время привезли в ИВС Буденновска для следственных действий (очной ставки). Папа попал в реанимацию, не приходил в себя. 14 августа была апелляция на меру пресечения, где мы предоставляли судье документы о плохом состоянии отца, где я просила судью отпустить меня, чтобы увидеть его. А 15 августа его не стало.
Я узнала об этом уже после похорон. И тогда же выяснилось, что начальник РОВД Иван Уско, мой адвокат просили следователя отпустить меня на похороны или хотя бы просто разрешить увидеть умершего. Им отказали.
- Почему вас в психиатрическую больницу отправили?
- Новый следователь пришел и сказал, что у него сомнения в моем психическом здоровье (думаю, это потому, что я писала жалобы почти на все действия предыдущего, считая их незаконными). Я ему ответила, что дело ему передали накануне вечером и вряд ли он за ночь мог даже с ним ознакомиться, так откуда возникли сомнения? К тому же я действующий сотрудник, ежегодно проходила все медкомиссии. Психиатрические экспертизы в обязательном проводят по тяжким преступлениям - убийствам, изнасилованиям и т.д. В данном случае необходимости для нее не было, тем более, что я передала следователю все справки с места работы о состоянии своего психического здоровья.
И я, конечно, отказывалась от госпитализации в психиатрическую больницу для проведения экспертизы. В итоге якобы из-за этого мне продлевали и продлевали меру пресечения. Потом все же выпустили под домашний арест, но… домой приехали следователь и забрал меня. Принудительно поместили в психиатрическую больницу на экспертизу. Там я попала в острое отделение (якобы потому что в обычном шел ремонт), не исключаю, что это произошло не из-за строительных работ, а по просьбе следователя. Содержалась вместе с действительно буйными пациентами. Это очень непросто, поверьте. Одна больная женщина на меня днем напала, другая ночью меня перепугала до смерти (пробралась к моей кровати и зачем-то вынимала из-под меня подушку). Наконец комиссиия признала меня совершенно здоровой, оснований меня держать дальше там не было, и меня выпустили.
- А что с уголовным делом?
- «Взятка», как я говорила, не получилась у них, потому что признали – в мои должностные обязанности не входило то, о чем якобы просил адвокат за эти 30 тысяч. Так что дело переквалифицировали на «мошенничество». И добавили туда эпизоды по «злоупотреблению» - я, честно говоря, даже не поняла, в чем оно выразилось.
- Как это не понимаете? Вы что, дело не видели?
- Я с ним не ознакомилась, хотя его уже в суд отправили. Как такое может быть? Я попала в больницу (и там еще заразилась ковидом). Следователь приезжал туда, его не пустил заведующий отделением. Он сказал, что у меня температура держится три дня. Следователь уехал, а потом оказалось, что я" отказалась от ознакомления".
- Что за удивительная история с блокировкой переписки во все инстанции?
- Я написала обращение в ФСБ России, они переправили в свое краевое управление. А там ответили, что никаких нарушений со стороны военнослужащих не установлено. Я опять написала на имя директора ФСБ А. Бортникова, дополнительно сообщила, что не было проведено не то что проверки, меня элементарно не опросили, чтобы узнать суть конфликта с начальником УФСБ. Тогда приняли к рассмотрению. Но нашелся способ, как запретить мне жаловаться. В отделение почтовой связи пришло письмо из уголовно-исполнительной инспекции, где было сказано, что никакая корреспонденция, включая в органы власти, мне не разрешена. Они отказались даже отправлять мои заказные письма в суд и прокуратуру.
— Это же незаконно! Никто, даже суд, не может запретить вам писать в надзирающие инстанции жалобы и обращения.
- Я знаю, но, видимо, и тут «кураторы» надавили на УИИ. Прокуратура вынесла решение о нарушении моих прав и требование об устранении (в распоряжении редакции – прим.автора). Переписка была возобновлена. Почта извинилась.
Некоторые говорят, что вся эта история – борьба двух силовых ведомств (хотя МВД не особо-то за Марину вступилось: уволили ее, не дождавшись решения суда). Еще говорят, что одно (получение денег) вовсе не вытекает из другого (конфликта с чекистом). Виновата женщина-подполковник или нет - решит суд. Но разве не настораживает тот факт, что за свои жалобы человек может попасть в психушку и что самой возможности жаловаться могут взять и лишить? Это новая тенденция. Страшная на самом деле. И вот ее точно следует нам всем остановить.
